Он шокировал величайшего Роджера Федерера на “Уимблдоне”, выиграл четыре титула в одиночном разряде, а еще он человек, чьи комментарии на острые политические темы вызывают в обществе резонанс и заставляют нас задуматься. Теннисист Сергей Стаховский – герой 9-го выпуска спецпроекта Максима Шилина “Спорт.Интервью.112

Чтобы встретиться с Сергеем, мы отправились в Париж, где в эти дни проходит турнир большого шлема “Ролан Гаррос”. Стаховский начинал свой путь с квалификации, проиграв в финале. Как лаки лузер он попал в основную сетку и неожиданно для всех пробился во второй круг, уступив в итоге немцу Мише Звереву. Однако Стаховский не из тех спортсменов, которые впадают в депрессию после поражений и отказывают в общении. А потому интервью получилось – огонь!

Сергей, у вас очень неплохое чувство юмора. Как-то вы отожгли: “У меня закончились #ВизиткаЯроша, и поэтому я сегодня проиграл…”. А Звереву почему проиграли?

Звереву я проиграл, потому что не доиграл до конца в третьем сете, когда был шанс взять эту партию и повести по сетам 2-1. Потом уже, к сожалению, физически был не готов. В тени было жарко, пришлось очень много ходить вперед. Даже слишком много, я бы сказал: по статистике, 120-130 раз.

Вы провели в Париже полторы недели. С какими ожиданиями ехали в столицу Франции? 

Сказать честно? С фиговыми! Я последние три турнира на грунте “проехал” почти на нулям. Проиграл ребятам, которым в принципе проигрывать не должен был. Я играл очень плохо: без уверенности, без каких-то зацепок, так что ехал я сюда не с большими перспективами, но еще к тому же до первого тура квалификации дернул спину, то есть было вообще весело. На самом деле первый круг я по идее не должен был выходить на корт даже играть. Спина была сильно зажата, и я двигаться не мог. Просто сложилось так, что соперник проиграл сам себе.

Дальше я дошел до финала квалификации, где опять же проиграл матч, который должен был выиграть, и попал в основную сетку как лаки лузер, что в принципе со мной впервые на “шлемах”. Потом выиграл матч с Лопесом. Это, конечно, воодушевляет, но с другой стороны, было время, пока я вошел в “квал” и выиграл первый круг. У меня было четыре дня, чтобы нормально потренироваться и тематически отнестись к своей игре, что в принципе мне помогло. Я не могу сказать, что во втором круге сыграл ужасный матч со Зверевым. Физических кондиций не хватило, еще очень много внимания уходит на концентрацию, на стабильность игры и на то, КАК сыграть, а не КУДА. Это сильно выжимает энергию из тела.

В этом сезоне у вас была серия из 8 поражений кряду в первых раундах соревнований. Выступление на “Ролан Гаррос” говорит о том, что вы выбрались и теперь на правильном пути?

У меня была серия, по-моему, из 12 поражений даже когда-то! А так если говорить, конечно, то никто не знает, какой это путь. Может быть правильный, но никто не видит, какой он: извилистый, прямой, тернистый, вверх, вниз. Теннис, наверное, это самый классный вид спорта, именно с точки зрения, что одна неделя может изменить весь сезон и всю карьеру.

После поражения от Зверева вы сказали, что хотя бы начали играть в теннис. А что было до этого?

Это не для детей. У вас 16+ или…?

18+!

Ну, это тогда порнография (смеется). На самом деле мой уровень игры, сам перформанс на корте, был ужаснейший: обода, ошибки – просто полный набор. Я не мог найти ни ритма, ни смысла, но, слава богу, нашел.

Тем не менее, в рейтинге вы вновь потеряете позиции…

Это только на данной стадии, потому что я уже с понедельника буда на траве, а “Ролан Гаррос” еще не закончится. Поэтому я могу добавить к этим 40 или 45 очкам еще 100 очков и тогда я, может быть, подвинусь!

То, что вы пока никак не можете вернуться в топ-100, морально давит на вас?

Давит только неучастие на больших “шлемах” в основной сетке, потому что три круга в “квале” – это тяжело. Я в прошлом году уже проехал по этому замесу и хотел в этом году пропустить, но что-то пока не получается. В “квале” качество игроков очень высокое. В моем возрасте, когда три матча добавляются, это очень неприятно.

Почему у вас в прошлом году пошел спад в игре?

Думаю, просто стал меньше внимания уделять теннису. У меня есть семья, двое детей, то есть где-то ты пытаешься найти какой-то компромисс и это, само собой, дает о себе знать.

Возвращаясь с теннисных кортов, увидел, как один француз читает газету Le Monde. Там на одной из полос большая фотография российского журналиста Аркадия Бабченко. Вы в курсе этой истории?

Да, я сегодня об этом узнал (разговор состоялся 31 мая, – ред.). У нас в раздевалке лежит вся пресса: The New York Times, Financial Times и многие другие газеты. Наконец-то мы на первых полосах мировых газет. Раньше тоже появлялись, но только из-за коррупционных схем. Поздравляю СБУ с суперудачной организацией операции. Молодцы, что еще тут сказать. В деталях не знаю, потому что не успел все прочитать, но если они задержали заказчика и исполнителя – снимаем шляпу, молодцы. То, что вся страна денек нервничала, – это, конечно, не совсем хорошо. Все взорвались, все были в шоке.

Пока вы находились в Париже, в Киеве прошел финал Лиги чемпионов. Смотрели его хотя бы по телевизору? 

По телевизору смотрел со своим бывшим тренером Фабрисом Санторо. Болел против “Реала”.

Рамос злой гений?

Он не гений, он просто нехороший человек. Был твит, кажется, его удалили, что Рамос – тот человек, который отключит вас от источника, который удерживает при жизни, только для того, чтобы зарядить свой телефон. И это правда. У него никаких принципов. Его принципы – это команда и победа. Для меня это слишком жестоко.

События такого масштаба в Киеве свидетельствует о том, что наша страна растёт? 

Это говорит о том, что мы выкарабкиваемся, это говорит о том, что нам уже доверяют, поскольку, имея конфликт на Донбассе, провести финал Лиги чемпионов – это многого стоит! А то, что он прошел без инцидентов, – это высокий уровень. Боюсь, что даже в Париже могли так не организовать – могло что-то случиться, поэтому это плюс и Киеву, и всем службам, которые в этом участвовали. Лига чемпионов – событие огромного масштаба.

Вы ярый патриот Украины, не стесняетесь об этом говорить. В Твиттере у вас много нецензурных слов…

Может, там на английском просто? Так это же другой язык – я не понимаю (смеется).

… Слов в адрес россиян. Это в спорте не мешает?

В спорте пока нет, но если есть россияне, которые считают Путина царем, и те, кто творят всякую ерунду, – нам с ними не по пути.

Некоторые украинские спортсмены в интервью для нашего проекта говорили, что не обсуждают с российскими коллегами проблемы отношений между нашими странами. Что думаете вы? 

Конечно, можно не обсуждать. Знаете, у вас украли кота, и он у вашего соседа сидит на коленях. Вы ужинаете вместе и говорите соседу, что все нормально – какой хороший кот, это ваш, да?

Обыграть российского теннисиста – для вас в этом есть какая-то особенная принципиальность?

Когда ты выходишь на корт, ты об этом не думаешь. Все, что у тебя в голове – это завершить удачно сегодняшний матч. Хотя в 2014-м году, когда только все начиналось, у меня на подсознательном уровне что-то срабатывало, я думаю. А так на корте сейчас точно нет. У меня еще есть предоценка сразу к русскоговорящим – это да. Когда я слышу русскую речь, то меня сначала так сразу…

Русскую речь с московским акцентом? 

Да какая разница, какой акцент. Просто так бы сразу задушил.

Но вы же сами на русском со мной говорите?

Ви почали говорити російською!

Тобто навіть так?

Звичайно, я відповідаю на мові, на якій ви мені поставили питання.

Зрозуміло. Только вы не душите меня, пожалуйста. Хорошо?

(Смеется в ответ.)

Многие звезды спорта как мантру повторяют тезис, что спорт вне политики. А вы как думаете?

Хе…ня это полная – спорт и есть политика! И политика на самом высшем уровне.

Вы написали в разгар революции в Киеве: “Запомните мое слово: я никогда не буду общаться с российскими СМИ. Никогда больше – это аморальные, лживые, неэтичные, продажные провокаторы”. Так и не общались с тех пор? 

Нет, хотя предложения были.

На вашей страничке в Твиттере есть репосты записей Святослава Вакарчука. На ваш взгляд, он реально готовится стать политиком? Кто-то даже говорит, что он проект Сороса…

Я думаю, господин Вакарчук в том статусе, в котором он сейчас, – сам свой проект. Мне кажется, он зарабатывает достаточно. Ему никакой Сорос не нужен. Кем он готовится стать – я не знаю. Встречался с ним несколько раз, могу сказать, что мы поддерживаем такие дружеские отношения. И если есть человек, в кругу которого я считаю себя полным идиотом, то это, наверное, Вакарчук. Хорошо, даже не идиотом, а реально неначитанным идиотом. У человека такой огромный объем знаний и такая серьезная начитанность, что мне просто иногда бывает стыдно, что я мало читаю.

Вы сами занимаете достаточно активную гражданскую позицию. Есть мысли и желание после теннисной карьеры податься в политику? 

Если бы у меня был статус Вакарчука… Грубо говоря, если бы я был таким маленьким Соросканом в Украине, то я мог бы себе это позволить, а так наша политика – ты должен лечь под кого-то, чтобы куда-то попасть. Меня такие расклады не устраивают. Если у тебя есть финансирование свое, грубо говоря, если бы я был Роджером Федерером, мог бы основать сам свою партию и сам за нее заплатить – это одна вещь, но когда ты идешь в политику на чьи-то деньги, то потом ты этому кому-то должен что-то и как-то возвращать… А это уже является совсем не тем, что я себе представляю и как должны работать эти вещи.

Пока не в украинский парламент, но вы баллотировались в совет директоров игроков Федерации тенниса. Вас в итоге избрали?

Нет, я был один из 12 кандидатов. Я имел право голоса, но голосовал не за себя, а за другого кандидата. Я просто 6 лет провел в совете игроков, и это такая ступенька, где достаточно трудно доводить свои идеи до конца. Надеюсь, у человека, которого выбрали, все получится. Я сейчас нахожусь в совете игроков, но после Уимблдона срок моих полномочий закончится. Пока что остановлюсь на этом.

А что сейчас необходимо реформировать в мужском теннисе?

Кубок Дэвиса. Сейчас бурное обсуждение разных форматов. Например, концепция Жерара Пике (футболист “Барселоны”, который со своей компанией хочет реформировать соревнования, – ред.) или другие форматы. Здесь очень много нюансов. Чтобы организовать формат Пике, Международная федерация тенниса должна получить три четверти голосов на заседании, которое пройдет в августе. Если не проголосуют, то никакого изменения на следующий сезон не будет и придется заново думать.

Формат Пике – он более легкий для игроков, потому что четыре недели в году Кубок Дэвиса – это сложновато. Очень многие игроки отказываются играть даже потому, что это эмоционально тяжело. Я после Кубка Дэвиса в Днепропетровске слег с болезнью на неделю и с тех пор до “Ролан Гаррос” я играл так себе. Это был февраль месяц. Одна неделя, приехали в одно место, отстрелялись и уехали – это легче, но с другой стороны есть вопросы о болельщиках, которые приедут и реально будут болеть за свои страны. Мы играем в Украине и у нас полные трибуны, а как заполнить стадион во Франции на 30-40 тысяч человек на матче Украины, к примеру. Турнир может потерять атмосферу.

Сергей, вы в юном возрасте занимались теннисом в Киеве, а потом уехали за границу. Расскажите об этом времени. Почему решили уехать, в каких академиях работали и где остановились?

Уехал я потому, что в Киеве было: а) безусловно дорого, б) не было достаточного количества крытых кортов, а те, которые были, стоили баснословно дорого. Так что это финансово было нереально. Если б я не уехал из Киева, я бы в теннис не играл. Так сложилось, что мне повезло: папа доктор, консультировал тогда, еще давно, одного пациента своего, и они разговорились. Папа сказал, что у него один из сыновей играет в теннис, а пациент сказал, что у его друга есть клуб в Чехии. И они меня туда отправили на три месяца попробовать. После этого срока в клубе сказали, что им было бы интересно, если бы я выступал за их клуб во всех чемпионатах и тогда я буду тренироваться бесплатно.

Тогда в Чехии было очень дешево по сравнению с Киевом, по теннисным меркам. С 13 лет я жил в Чехии и играл в этом клубе почти до 17. Потом я переехал в другой клуб, где занимались Джокович, Бердых и другие великие игроки. В 18 лет я уехал в Словакию и с одним тренером дошел до топ-200. Затем тренеры менялись, но я жил в Братиславе до свадьбы. Потом на некоторое время я переехал в Лондон, потом в Будапешт, и сейчас большую часть времени провожу там.

Вы живете в Будапеште, почему такой выбор?

Жена – гражданка Венгрии, но они с семьей эмигрировали туда в 1993-м из российского Кемерово. И так сложилось, что когда мы собирались переезжать из Лондона, жена была беременна, думали переезжать в Киев или Будапешт. У нас в 2014-м начались непонятные процессы, опасные – я не знал, может, мне всю семью пришлось бы вывозить, поэтому мы решили временно остаться в Будапеште.

Ваша жена из России, но с гражданством Венгрии, вы гражданин Украины. Какое гражданство у ваших детей? 

Венгерское.

Детям сейчас по сколько лет?

Два с половиной года и четыре, грубо говоря. Дочь старшая Таисия и младший сын Никифор.

Они понимают, что папа – профессиональный теннисист? 

Ничего не понимают. Они понимают только – “хочу играть” (смеется). Они понимают, что папа уезжает часто, но пока еще в той зоне, когда это терпимо. Пока просто “папа, не уезжай”, но может настать такой момент, когда будут говорить это со слезами.

Семья была с вами в Париже? 

Здесь была только жена. Когда был один ребенок, то с Таисией ездили очень часто, с двумя мы попадаем на маленькое количество турниров. Скорее туда, куда можно доехать на машине. До этого они были с нами в Америке, но с бабушками и не на турнирах.

Было время погулять по городу? 

В этот раз нет из-за плотного графика и восстановления спины. А вообще Париж для меня значимый город – мы здесь познакомились с женой. Погулять здесь люблю, но в последнее время становится все тяжелее любить этот город, потому что сидя в кафе на террасе, вы себя ловите на мысли, а не опасно ли здесь сидеть. Даже в Киеве нет таких мыслей, а здесь они появляются. После терактов, событий во Франции в прошлом и позапрошлом году на самом деле страшновато.

Как проводите свободное время? Вы сказали, что у вас приоритет – семья.

Вот сейчас после турнира в Бордо решил все-таки немного сдвинуть приоритеты и вернуться к правильному времяпрепровождению в спортивном смысле. Больше времени уделять именно теннису, нюансам физической подготовки.

Если я в Будапеште, то после тренировок стараюсь побыть с семьей, отвожу детей на кружок, еще куда-то. Если на турнирах, то вот мой сегодняшний день: приехал в 9 утра и сейчас почти 9 вечера.

Сергей Стаховский готовится к камбеку?

Можно и так сказать! Или лучше так – он надеется на камбек. Если выдержит тело, то я вернусь на прежний уровень.

Победа над Федерером – самая запоминающаяся в карьере?

Нет, самая запоминающаяся – победа над Любичичем в финале на турнире в Загребе в 2008-м.

Вам сейчас 32 года. Какие цели перед собой ставите на оставшуюся часть карьеры?

Пока цели самые минимальные: вернуться в сотню и удержаться на хорошем теннисном уровне. Я считаю, что играю чуть лучше той позиции, на которой я нахожусь (122-е место в рейтинге АТР, – ред.). Если не получится это сделать, то значит нужно будет переключаться на что-то другое.

Куда летите из Парижа? 

Улетаю в Будапешт, оттуда в Вену. Там я забираю свой паспорт с британской визой, возвращаюсь в Будапешт и в воскресенье утром улетаю в Лондон. Там будет три больших челленджера на траве – 125-тысячники. Хотел бы сыграть квалификации больших турниров, но вылетать из Лондона ради одного турнира… Мне бы не хотелось улетать из Англии. Так что три челленджера и квалификация на Уимблдон. Но организаторы этого шлема мне сказали, если ты выигрываешь один из этих трех турниров, то тебе дадут пропуск в основную сетку, поэтому есть в принципе дополнительная мотивация.